26.05.2015
Путешествие на юг Индии. Денис Киричевский
Путешествие в другую страну начинается с дороги или с перелета. Когда я первый раз по пути в Индию попал в международный аэропорт в Дохе на Аравийском полуострове, то был потрясен переплетением лиц, стран, обычаев и покровов для тела. Только в большом разнообразии понимаешь отличия каждого стиля в одежде, в привычке двигаться и жить. Наша группа расположилась на втором этаже недалеко от основного входа в транзитный терминал. Со скоростью калейдоскопа быстрые стайки почти безликих японцев, сменялись несколько развязанными американцами, отстраненными арабами и взволнованными представителями черного континента. Странные эфиопы в халатах цвета белого песка, тапочках и квадратных тюбетейках задумчиво проходили мимо, как будто их взгляд еще таил в себе просторы родного континента и они не могли совместить его с пестротой и бесконечным потоком лиц вокруг. Впитывая в себя черноту аравийской ночи, время в отличие от людей текло неторопливо и даже вязко. Цифры на табло «прилетов и вылетов» двигались со скоростью минутной стрелки гигантских башенных часов из средневековья, когда каждое мгновение содержит в себе вечность и падает вниз со всей тяжестью многопудового железного маятника.
Наконец, объявили посадку на наш рейс до города Кочин. Бесконечная душная ночь неотступно следовала за нами и в узком самолете, который, на мой взгляд, был просто переполнен телами и странными запахами. Белых лиц становилось все меньше, а внимания к ним все больше. Так, наверное, чувствуют себя африканцы, путешествуя по московской подземке. Вежливые, волевые стюардессы вместо привычных «курицы» и рыбы» предлагали на выбор вегетарианскую или мясную еду и я неотступно стал проникаться мыслью, что мы все ближе к иной части света. В Кочине во время прохождения паспортного контроля в воздухе витала неторопливость и сдержанное любопытство к русским. Мне невольно подумалось, что наследие СССР сохраняет силу инерции до сих пор, и русские для всего остального мира продолжают быть странным народом. На выходе из аэропорта нас уже встречал индийский партнер, и мы поехали в гостиницу на берегу Индийского океана.
Океан шумит постоянно. Ты засыпаешь и просыпаешься под шум прибоя. День прилета и переезда в моей памяти сохранился смутно. Была долгая дорога из аэропорта к океану. Мы ехали по узким улицам среди одноэтажных лачуг и кокосовых пальм. Новый мир смущал и оглушал непривычной речью, запахам, духотой и навязчивыми впечатлениями, которые повергали мысли почти в полный ступор. Все закончилось ближе к вечеру, когда у меня появилась возможность закрыть глаза и раствориться в темноте. Утром на пляже перед окнами моего номера на воду спускали узкую, заостренную на носу и корме пирогу. Смуглые парни в шортах и рубахах на выпуск, завязанных узлом на животе, коксовые пальмы, светлый песчаный пляж и шумная пена прибоя. Индийцы одеты легко, так, как я бы одевался в Сочи в пляжный сезон. Они в своей стране и избавлены от страха, навязанного путеводителями, и жуткими рассказами в Интернете. Нормальная жизнь, как в русской провинции, со своими порядками и традициями. Во второй половине дня ветер усилился. Океанические волны набрали силу и разбег. Океан задышал и стал грозен и могуч. Мы отдыхали на пустынном берегу, подставляя свои тела живительному январскому солнцу.
На третий день с помощью одного рикши-интеллектуала с лицом христианского пустынника-аскета мы совершили вылазку на рыбный рынок. Боюсь, что за последние лет 30 мы были единственными европейцами, кто появлялся в этих местах. Нас сразу окружили повышенным вниманием. Индийские женщины сбивались в кучки, улыбались, перешептывались и рассматривали нас как диковинных зверей. Дорога проходила вдоль океанского побережья, и я попросил рикшу остановиться около китайских сетей – причудливого громадного сооружения для выуживания прибрежной рыбешки из воды. Иногда одного взгляда на иную культуру бывает недостаточно, хочется понять и ощутить ее в динамике, в действии. Мягко улыбаясь и проявляя неподдельный интерес, я попросил рыбаков пустить меня поучаствовать в вытягивании сети из воды. Мне доверили пропитанный солью, крученый канат, и по знаку старшего рыбака мы с его помощником дружно потянули конструкцию из противовесов и блоков вниз. Увы, на этот раз удача повернулась лицом к океану – в широком квадрате сетки рыбы не было. Рыбаков это не обескуражило, и мы опустили сеть вновь. Еще несколько попыток и в самом центре рыболовной снасти забилась средняя рыбешка. Несколько ободряющих кивков головой и мы поехали на рикше дальше, а они продолжали опускать и поднимать свой невод каждые пять минут с завидной регулярностью, и я подозреваю, что это занятие, как и смена времен года неумолимо вписывалось в годичный круговорот природы.
Поздно вечером я сидел в кафе на крыше гостинцы, пил чай со специями – «масала» и слушал шум прибоя. Океан удивительное место, магическое и бесконечное. Чистая вода, набегающая мягкими волнами на прибрежный песок, тает и с шумом откатывается назад. Из-за повышенного содержания соли она держит тело на поверхности без особых усилий. Вокруг тишина и пустота и только волны мерно поднимаются и опускаются в закатных лучах солнца. Волны и ветер. Граница между двумя стихиями – узкая полоса пляжа. Ты не принадлежишь ни джунглям, ни воде, хотя последняя таит в себе обещание свободы и вечного движения. Волны набегали на берег. Мое воображение рисовало Эфиопию и Аравийский полуостров. Завтра мы отправимся на экскурсию в первое европейское поселение на малабарском побережье – форт Кочин, построенный португальцами в начале XVI века.
Иудейский город в форте Кочин терялся в переплетении улочек и боковых переулков. Одна из улиц завершалась тупиком с невысокой, крашеной известью башней с часами. Вторая шла параллельно и останавливалась у дворца кочинского раджи. На улицах почти не было движения, только нескончаемый поток туристов и призывные крики навязчивых зазывал, которые приглашали посетить многочисленные сувенирные лавки с целыми рядами внутренних комнат и крытых галерей. Здесь можно бродить часами, внимательно рассматривая выставленный на продажу антиквариат. От танцующих Шив, грозных каменных всадников, мраморных колонн, бронзовых сосудов и португальских сундуков с ржавыми внушительными петлями и коваными кольцами вместо ручек кружится голова и кажется, что из современности ты шагнул через века в эпоху торговли специями и войн между европейцами, арабами и местными раджами. Еврейская община прожила в Индии два тысячелетия и сумела просочиться между распрями и конфликтами, сохранив свое лицо и даже подарив части города свое имя. Синагога, построенная в 1568 году, огорожена от внешнего города стеной. Дом напротив синагоги подчеркнуто свободен от торговли и отстранен за закрытыми ставнями и дверями. Рядом с ним, за кованой решеткой, большой, заросший травой пустырь – когда-то здесь было еврейское кладбище, но плиты перенесли во внутренний двор около синагоги. В тот день одна из дверей дома была открыта, и в глубине коридора я заметил пожилую женщину с палестинской внешностью. Она сосредоточена пила кофе и с легкой отчужденностью рассматривала протекающую мимо толпу праздных, по южному открытых и чувственных туристов, которые пришли посмотреть на прах еврейского общины. По легчайшим признакам я уловил, что два этажа здания напротив синагоги принадлежат последним евреям, не уехавшим в Израиль. Мы купили билеты и шагнули в закрытый дворик через дверь в стене. Внутри синагоги оказалось огромное пространство без каких-либо изображений. Вдоль стен стояли скамейки, за покрывалом скрывались списки торы, а с потолка свисали масленые светильники из бельгийского стекла…
Вечером нас отвезли на причал. Лодка-дворец уверено разрезала водную гладь озера Вембанад. Тихо убегали за корму берега с высокими пальмами и утлые пироги рыбаков. Известные далеко за пределами Кералы «бэквотерс» радовали глаза яркими водными растениями и причудливыми изгибами широких каналов. Просторы озера сулят избавление от переполненных индийских городов и утомительного зноя. В городе Аллепий на границе океана и озера в искусственных каналах у берега стоит целая флотилия лодок самых разных размеров и форм. Прогулка по «бэквотерс» входит в обязательный список поездок для индийских молодоженов из состоятельных семей.
Изогнутый, сделанный из тростника навес над палубой нашего корабля скрывал за легкими циновками роскошное убранство дворца раджи: резаный из красного дерева обеденный гарнитур, мягкую мебель, журнальный столик. Посетив за время нашего плавания плантации по изготовлению копры, и заглянув в полулегальный бар по продаже местного кокосового пива – «тоди», на ночь мы встали на причал у острова. Рано утром, до рассвета лодки рыбаков рассыпались по озеру. Индусы очень чистоплотны. С утра они долго моют тело, чистят зубы и не хуже русских красавиц отскабливают до белизны пятки. Тишина, ее не нарушала даже индийская музыка. Вдали на острове слышались храмовые песнопения.
На следующий день после путешествия на лодках-дворцах мы окунулись в мир сирийских христиан в городе Каттаям. Дорога от морского побережья пошла в гору по извилистым улочкам пригорода и окружающие нас дома приобрели неуловимый оттенок архитектуры Ближнего Востока. Встреча с православной культурой "за три моря" казалась невероятной. Сирийские храмы с византийскими крестами на крышах сохранили строгость внешних черт и почти аскетическую простоту внутри. Пурпурное убранство алтаря, золотые кресты, сосредоточенная тишина и коленопреклоненные в молитве мужчины, девушки, женщины и дети. Знаменитая Церковь Святой Марии хранит уникальную реликвию - пояс Богородицы и принимает каждый год более 5 миллионов верующих со всей Индии.
По моей просьбе наш гид отвез нас в православную семинарию, которая уже более двухсот лет выпускает священников для местных православных приходов. У ворот семинарии нашу группу встретил отец-диакон в белых одеждах и провел для нас экскурсию. Недалеко от семинарии расположены два древних православных храма. В одном из них роспись алтаря выполнена португальским мастером в середине XVI века и по стилю, яркости красок и сюжетным образам напоминает росписи собора святого Петра в Риме. Фронтоны храма украшают барельефы – символы на сцены из Евангелия. Над входом в храм изображены апостол Петр с ключами и петухом и апостол Фома. В другой церкви сохранились вывезенные из Персии два каменных креста VI века. Они расположены внутри алтарной части одного из приделов. Внутри церкви было почти темно и пустынн, только священник что-то читал около алтаря, перед которым нет привычного для нас иконостаса. Алтарь от прихода отделял один пурпурный занавес.
Во второй половине дня, переждав полуденной зной в уютной семейной гостинице, мы отправились на узкой лодке-пироге на экскурсию по переплетению каналов. Лодка, управляемая с помощью бамбукового шеста, неслышно скользила по водам индийской Венеции. Над каналом раскинули листья кокосовые пальмы и в тени между стволами расположились жилища простых индусов. Рядом с каждым домом находились ступеньки в воду и причал для лодок. Наше появление вызвало легкое оживление у местных жителей, особенно у детей, которые бежали за лодкой, пели индийские песни, махали нам руками и позировали перед объективом фотоаппарата. Видимо, мы для них были не меньшим развлечением, чем они для нас. Вдоль канала женщины стирали белье, мыли посуду, совершали омовения, расцветали улыбками нам в ответ и с милым любопытством задавали простые вопросы. В это время кормильцы семьи мужчины на широких лодках перевозили песок, цемент, траву и ветви для животных, гроздья бананов и рыбу. В воде плавали гуси и утки. Думаю, что голубиная почта из Индии в Россию с попутным ветром летела бы быстро. Места для российских птиц знакомые. По крайней мере, наши обычные московские утки плавают по здешним каналам повсеместно и чувствуют себя вполне привольно в обществе с вегетарианскими традициями. Закатное солнце оживляло краски, делало их сочными и яркими. Казалось, что мы находимся на другой планете. Одной из достопримечательностей поездки стал осмотр гигантских длинных лодок для традиционных гонок, которые проводятся несколько раз в год и вызывают огромный интерес у местного населения. Выиграть гонку считается почетным, за это дают значительный денежный приз и каждая деревня выставляет свой экипаж. На лодках нашей деревни стояли золотые кресты - знак принадлежности к общине сирийских христиан.
После прогулки мы поужинали в доме у нашего гостеприимного хозяина и отправились спать. Сумрак в Индии, особенно в районе экватора, налетает очень быстро. Темнота преображает мир и обычное рисовое поле в десяти метрах от крыльца нашей сельской гостиницы оборачивается в непроходимую топь, где таятся загадочные звери. За окном моей комнатки стрекотали и ухали голосами птиц джунгли. По ночам они оживают, освобождаясь от утомительной дневной жары. В соседнем номере остановились два англичанина. Они пьют таблетки от малярии, которой здесь нет, и одновременно путешествуют по югу Индии на мотоциклах. Странное сочетание, если учесть, что поездка на мотоцикле по индийским дорогам в сельской местности более опасна, чем малярия. Путешествие как перекресток дорог – люди встречаются на мгновения, и невольно подобное тянется к подобному – люди белого цвета кожи более искренни и непосредственны, когда случайно оказываются в одном месте среди черного людского моря. Очень комично, но я иногда подумываю, что мог бы неплохо прожить в Индии на берегу океана, приглядывая за вещами белых людей на местных пляжах. Видимо, моя одинокая суровая фигура в классической соломенной шляпе ученого-натуралиста внушает такое неотразимое доверие, когда я охраняю вещи своих туристов на песчаном берегу, что туристы европейско-заокеанские просто присоединяются и отдают мне на хранение личные вещи и ключи от своих гостиничных номеров.
На рассвете мы выехали из Каттаяма. Дорога, как змея, запетляла между холмов и стала стремительно набирать высоту. Через полчаса стало очевидно, что наш джип мчится среди гор юга Индии с крутыми, почти отвесными склонами и глубокими зелеными долинами. Красноватые в синеватой дымке тумана, горы раскинулись на широту взгляда и растворялись вдали. На одном из резких поворотов водитель неожиданно притормозил около пары волов с разноцветными рогами и стал указывать куда-то за обочину. Чуть ниже асфальтового шоссе в небольшом пыльном распадке царило необычайное возбуждение - там продавали коров, всех индийских видов и мастей. Покупатели уверено прохаживались вдоль рядов, торговцы что-то кричали, волы и коровы обреченно молчали на накаляющемся утреннем воздухе. Торг шел бойкий и привычный. После недолгих переговоров с черным погонщиком на языке жестов нам удалось выяснить, что местные коровы используются преимущественно как тягловая сила для обработки полей. Еще несколько поворотов шоссе и мы остановились у ляповатого придорожного ларька купить ананасы по бросовой цене - 5 рупий штука. Высокий продавец мужчина, видимо, в свободное от работы время, предприимчиво срывал их с аккуратных полей внизу за своим магазинчиком.
Дорога вниз не стремилась, крутилась среди горных вершин и около монументального католического храма на возвышенности неожиданно выскочила к бескрайним чайным плантациям, которые разрезали крутые склоны на четкие террасы с уверенностью острого ножа. На зелено-коричневых сопках среди чайных кустов виднелись одинокие фигурки женщин в белых платках. Безжалостное солнце в небе набирало силу. В жаре иногда бывает трудно сосредоточиться и повседневные впечатления от шумной, пестрой жизни в Индии отрывают от взвешенных наблюдений. Мне так не хочется, чтобы месяц здесь прошел как простая туристическая поездка. Я впитываю лица людей, слова, жесты, мимику, одеяния, миниатюры из бытовой жизни, природу, архитектуру, краски, человеческие отношения и следы истории. Бывает даже вычитываю из книг занятные факты в истории штата Керала и пытаюсь представить, как этот мир воспринимали португальцы и англичане.
Мы переехали на восток в природный парк Перияр и остановились в городке Кумили. В Кумили очень сильно чувствуется арабское влияние. Владельцы ювелирных магазинчиков и лавок сувениров и готовой восточной одежды через одного выходцы из арабского мира.
Наша первая экскурсия сегодня - в музей специй под открытым небом. Молодой экскурсовод с приятным английским сделал из посещения сада целое шоу. Каждому растению сопутствовала занимательная история с подробной инструкцией по его применению. Выяснилось, что большинство специй в Индию было завезено из-за моря и виноваты в этом европейцы, насадившие на плодородной почве штата Керала даже каучуковое дерево из Бразилии и королеву специй - ваниль с Мадагаскара. Узнав от гида под большим секретом, что сухой кардамон является верной панацеей от избытка веса, после экскурсии мы решительно свернули в магазин специй за волшебным товаром. Улыбчивый продавец-шутник, увидев мой тонкий профиль, наотрез отказался продавать мне семена кардамона и, сочувственно покачивая головой, посоветовал есть калорийно, больше и чаще.
Поездка в природный парк Перияр началась с прогулки по вытянутому зеленоватому озеру. Во второй половине дня мы получили в кассе парка свой заветный билет на корабль-пенсионер из австралийского фильма "Все реки текут" и в составе разношерстной публики из туристов и индусов взошли на борт. Застучал мотор. Флотилия из пяти почтенных, двух и однопалубных судов вереницей двинулась по узкому фарватеру, отмеченному вешками-деревьями вдоль рыжих берегов озера, на поиски диких животных. Первая удача улыбнулась нам в виде черных диких птиц, которые гнездились на вершинах мертвых деревьев, торчащих из мутной воды. По палубе пошел гул восторга, капитан корабля заволновался и крутанул штурвал с такой силой, как будто нам грозило столкновение с айсбергом. Двигатель взревел и мы совершили несколько замысловатых танцевальных "па" вокруг ствола. Затрещали затворы фотоаппаратов, послышались возгласы одобрения и птицы, исполнив свой служебный долг обитателей парка, полетели кормить птенцов. Дул прохладный ветерок, пейзаж менялся, поездка была приятной и познавательной. Рядом со мной сидела молодая индийская пара. Ноги и руки девушки были украшены с помощью жгучей хны замысловатыми рисунками. Я проявил вежливое любопытство невинного иностранца. Пара заулыбалась и объяснила, что они поженились только месяц назад и хна, которая сойдет через три месяца, является символом замужества девушки.
Раннее утро. Дорожка в парк вела через поселение местной народности мунну, которая когда-то обитала в диком состоянии на территории Перияра, занимаясь браконьерством и вывозом ценного сандалового дерева, но с созданием парка была выселена на окраину. Теперь они работают в Перияре гидами и щеголяют в полувоенной форме, которая придает их смуглой подтянутой внешности с обязательным атрибутом в виде пышных усов еще большую внушительность. Утром в парке по глубоким ложбинам разлилась туманная дымка и прохлада. В воздухе царили звуки и казалось, что вокруг тебя разлито объемное пространство жизни. На севере дикая природа не столь звучна и предпочитает скрываться и таиться. Птиц и животных вначале слышишь и только потом замечаешь в переплетении веток и листьев. Наш усатый гид замер на месте и показал рукой вверх на стайку обезьян среди зеленых крон деревьев. Обезьяны - животные социальные и держатся небольшими группками. Люди их не интересуют. С высоты деревьев в обезьяньем мире мы недалеко ушли от малоподвижных коров или овец, ценимся в иерархии «невысоко» и не можем сравниться в ловкости и прыгучести с королями древесных крон. На влажной земле под деревьями были видны четкие следы буйволов, слонов и даже одного случайного тигра. Гид вел нас не спеша. Он прислушивался, внимательно рассматривал окрестности и на всякий случай постукивал палкой по деревьям. Мы думали, что таким образом он отпугивал змей. Иногда он срывал какой-нибудь лист и давал нам посмотреть и ощутить аромат. В диком состоянии в джунглях растут прародители некоторых специй: перца, лимона, корицы. Дикий бамбук и влажные низменности привлекают слонов. На склонах в зарослях бамбука были видны просеки. Слон на этом месте оступился и скатился вниз - явления в царстве мелких грызунов по своей опустошительной силе сравнимо с нашими цунами. На некоторых деревьях высоко чернели пятна грязи - слоны здесь проходили курс массажа и терлись о ствол дерева спиной и боком.
Вечером мы пошли на представление традиционного индийского танца «катакали» в маленький театр недалеко от нашей гостиницы. Улицы Кумили накрыло мраком и на городок опустилась прохлада. В темноте мягкими обволакивающими огнями горели витрины сувенирных лавок и окна ресторанов. У витрин на крыльце сидели торговцы и как заклинатели змей приглашали зачарованных покупателей заглянуть в своих хоромы с обещаниями показать все сокровища Али Бабы. В темноте вдоль дороги к театру мелькали быстрые тени. В голову лезли неприятные мысли о змеях и диких обезьянах. Присмотревшись внимательно, я понял, что это просто ночные насекомые и птицы.
Внутри маленького театра по стенами прыгали тени. Зрительный зал с рядами простых пластиковых стульев скрылся в сумраке и шепоте зрителей. На сцене расположился артист и, не замечая лучи внимания, направленные на него, невозмутимо накладывал на лицо грим. Для него это была рутина, для нас таинство необычного. Представление длилось ровно час. Первые полчаса конферансье подробно объяснил все тонкости традиционного для Индии танца «катакали». Катакали очень символичен и любой жест или цвет в гриме несут в себе определенный смысл. В движениях можно передать не только образы, но и целые фразы. За спиной конферансье стоял артист и синхронно рассказу демонстрировал все возможности движений тела в катакали.
Город Мадурай, как и любой другой крупный город в Индии, носил на себе стигматы людского муравейника – грязные улицы, запах канализации, трущобы, нищие и попрошайки. От гостиницы до храма Шри-Менакши идти пешком около 15 минут. Мы были белым пятном на фоне темной, льющейся по улицам массы людей. Нас обступали странные люди, тянули к нам руки, показывая на беззубые рты, что им нужна еда. На мостовой сидели нищие, пораженные язвами с белой пеной у рта, слепые с деформированными частями тел. По пути ловкий местный гид уговаривает нас заглянуть в сувенирный магазин, с крыши которого открывается достойный вид на храмовый комплекс Ворота, смотрящие на четыре стороны света высотой до 50 метров, были полностью усыпаны барельефами на сюжеты из местной мифологии. Для входа в храм требовалось снять обувь и носки – это на фоне общей антисанитарии повергло нас в шок и мы наотрез отказались идти внутрь. Рядом с храмовым комплексом находится старый рынок в каменном здании с колонами, где обосновалась бригада мужчин-портных, которая из тканей делает любую одежду на заказ. Из Мадурая мы уехали быстро – слишком сильно было впечатление от современного Вавилона, и остановились в Коимбаторе – текстильной столицы Индии.
Шопинг в Коимбаторе дело непростое. В гостиницу мы заселились поздно. Солнце в 10 градусах от экватора сидится рано и удивительно быстро, погружая почти мгновенно землю в непроглядную тьму. На шопинг нам осталось время теней, когда после дневной жары город ожил толчеей и суетой, вспыхнули неоновые рекламы магазинов, торговцы начинали кричать задорней, завывая покупателей, а толпы молодых парней дефилировали по мостовой в поисках развлечений. Коимбатор известен своими гигантскими торговыми центрами и дешевыми изделиями из тканей. Это своеобразное русское Иваново, только в тропиках и с присущим южным городам гомоном и беспокойством. Белому человеку идти одному по городу вечером зябко и опасно. Черные силуэты среди черных теней в глубине улиц и домов будят подсознательную тревогу и заставляют сердце стучать быстрее. На следующее утро мы поехали в Ути.
Ути существенно отличается от других индийских городов. Здесь продают теплые куртки, мотоциклисты ездят в вязаных шапочках, женщины носят кофты и юбки, а температура зимой иногда падает до экстремальной отметки - 4 градуса. Все в городе говорит о былом присутствии англичан: игрушечный поезд с настоящим паровозом, немыслимые для индийцев ипподром и ботанический сад, элементы британской архитектуры, вкрапленные в местные строения. Но больше всего Ути известен своими чайными плантациями.
Музей чая раскинулся на одной из широких террас, которые коричневыми полосами оплетали местные холмы, отвоевывая у природы место для жилья и труда. Около музея было тихо и спокойно. Прохладный ветерок дарил надежду на избавление от грядущей дневной жары. Экскурсия началась со второго этажа фабрики, куда по склону вела витиеватая лестница. Коллекция музея очень неброска и гениальна в своей простоте. Половина второго этажа была отведена истории возникновения и культивирования чая в Индии, описанной последовательно на нескольких информационных стендах. Остальное пространство этажа занимали длинные стеллажи для первичной ферментации и просушки свежих листьев с чайных кустов. От сушилки на первый этаж уходил трубопровод и загружал работой дробильный, сепарационный и другие аппараты до окончания процесса, когда на выходе из нескольких лотков в мешки сыпался чай разных сортов. Плакаты с разъяснением технологии изготовления чая висели над каждым ключевым узлом производства. Тут же проходила дегустация, и бойкий мужчина с внушающим доверие лицом президента крупной державы рекламировал и продавал товар, расфасованный по пакетикам. Поддавшись неотразимому влиянию предвыборной кампании, я приобрел загадочный шоколадный чай и традиционный чай с кардамоном. На выходе из фабрики, учитывая вкусы потребителей и необходимость десерта после чашки душистого чая, продавали несколько сортов индийского шоколада. Моя страсть к сладкому облегчила мой карман ровно на 40 рупий.
Основанный британцами еще в середине XIX века ботанический сад в Ути полностью оправдывает одно известное английское изречение: «подстригайте газоны 300 лет подряд и они будут идеально ровными». Для тропического климата юга Индии с круглогодичным буйством растительности, видимо, бывает достаточно 150 лет, чтобы превратить сад в шедевр декоративного искусства. Сразу за воротами парка на лужайке причудливо расположились пушки, а за ними увитые плющом английские коттеджи с высокими каминными трубами. Не знаю, от кого собирались защищать сад англичане с помощью пушек французского производства, но последующие дизайнеры сада, видимо, посчитали, что они органически вписываются в почти европейский ландшафт.
